Кавказская политика России и российские ориентации Кавказа

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Народы - это уникальные социально-экономические образования с самобытной культурой, языками и традициями. Народ - продукт многообразия культурно-исторического развития человеческого сообщества, среды обитания, уклада жизни, нравов и психологии. Кавказ - это целая планета народов, культур и языков, которые развиваются и взаимодействуют в этом пространстве тысячелетиями. Видимо, здесь проходили сложнейшие этнокультурные популяции с весьма близкими морфологическими, физиологическими и культурологическими особенностями. Особое место на Кавказе занимают способы адаптации к социально-экологической среде, сконцентрированность и самостоятельность культурных традиций, богатейшее многообразие и регламентированность взаимоотношений внутри общностей и осторожно-бережливое отношение при взаимодействии друг с другом.

За период XIX-XX веков в жизни народов Кавказа произошли коренные изменения. Этот период отмечен вхождением народов Кавказа в состав России. Тут целая гамма позитивных моментов, но вместе с тем создан и целый комплекс проблем, которые влекут за собой конфликтогенный потенциал. И в этом плане нужна политика снижения его влияния.

В силу своей сложности кавказский узел конфликтов с трудом поддается развязке и ослаблению. Конечно, первоочередной и повсеместной тут должна стать задача прекращения вооруженных действий, вовсе не возвеличивающих, а оскорбительных прежде всего для народов этого прекрасного края. Цивилизация прекращает свою культурно-нравственную роль во время войны. И это надо понять. Россия объективно тысячелетней историей вмонтирована в кавказские реалии, почти во все конфликты как частью своей территории, своих народов, так и долговременными нитями связей и интересами на Кавказе. Они определяются как геополитическим положением, так и исторически теснейшими контактами и традиционными ориентациями экономической и культурной общности России и огромной части коренного населения Кавказа. Без России, без учета ее интересов и непосредственного приоритетного участия ни одну существенную проблему на Кавказе не решить. И те, кто сегодня рьяно старается разорвать российско-кавказскую историко-культурную общность, вредят своим странам и народам независимо от того, под знаменами каких экстремистов они выступают - от национал-сепаратистов до казаков-унитаристов. Вместе с ними на раздор и распри в родном отечестве работают и некоторые из новоявленных политиков как на Востоке, так и на Западе. И связано это с тем, что Россия наконец стала открыто заявлять о своих интересах в регионе, и "демократы" многих стран спешат однозначно объявить их "империалистическим синдромом России". Об этом речь идет в статье, вышедшей 6 января 1994 г. в газете "Бостон глоб". Причем призывы уйти с Кавказа раздаются не только из-за рубежа, но и внутри казалось бы просвещенной России, не помня, что такие призывы противоречат прежде всего национальным интересам России, ее целостности и единству. При этом не учитывается историческая, специфическая роль и положение как России на Кавказе, так и Кавказа в России. Здесь отсутствует понимание того, что если даже Россия и захотела бы уйти с Кавказа в силу объективных причин, она уже никогда этого не сможет. Конечно, я не являюсь сторонником точек зрения, что Кавказ без России погибнет от войн и голода. Это не так. Но Кавказ может чувствовать себя более стабильным вместе с Россией, взаимодействуя равносторонними и весьма интегрированными цивилизациями.

Конечно, есть и те, кто предлагает бороться за расширение российского присутствия не только за Кавказским хребтом, но и дальше, совершить еще один набег, еще один "последний бросок". Другие "крайние" вовсе требуют бросить Кавказ, чтобы он сам, измотавшись в межэтнических войнах, "приполз на коленях". Подобные подходы основаны в большой степени на не всегда здоровых эмоциях, а не на реалиях и конкретно-историческом анализе места и роли Кавказа в исторической российской геополитике, роли самой России на Кавказе, в кавказской истории. Не говоря уже об оскорбительности таких подходов для народов Кавказа.

Вопрос о наличии российских интересов на Кавказе не предмет для спора, ибо мы веками живем рядом и вместе. Немало жертв мы принесли, доказывая это. Мэтр политики З. Бжезинский, например, в отличие от наших горе-политиков признает наличие американских интересов на Кавказе. Думаю, что и сегодня американские нефтяные магнаты внедряются в Азербайджан и Казахстан не только с экономическим, но и политическим прицелом, чтобы США могли завтра более аргументированно говорить о наличии здесь своих интересов. А Россия теряет свои позиции на Кавказе, и там может вырасти поколение людей, интересы которых уже не будут связаны с Россией. Для нас, смею утверждать, российская политика на Кавказе имеет актуальное политическое и социально-культурное значение и на сегодня, и на перспективу. Это даже уже и не "чистая" политика, а сама жизнь, настолько мы интегрированы друг в друга. И на этом фоне, хотим мы этого или нет, приоритетными являются прежде всего социально-экономические и этнокультурные моменты политической стратегии и тактики российского присутствия в этом регионе. Вопрос этот нельзя сводить к военно-политическим моментам нынешней конъюнктуры. Кавказ и Россия - это не только отдельные цивилизации, но и цивилизации интегрированные и приобретшие издавна новое качество, которое уже стало неотъемлемым для обеих. Вот почему в нынешних сложных условиях как никогда нужна обоснованная и весьма корректная, но долгосрочная государственная политика на Кавказе. Под государственной политикой мы понимаем комплекс разнообразных (от экономических до оказывающих демонстрационное и морально-психологическое воздействие на население) мер и действий, непосредственно влияющих на состояние этносов и межэтнических отношений в регионе в широком смысле слова (ибо это родственные и взаимосвязанные народы), проводимых последовательно согласованными демократическими методами всеми государственными и общественными институтами с точки зрения учета интересов всех народов и стран кавказского региона, нынешних и перспективных интересов Российской Федерации. Встречи на высшем уровне на Кавказе проводятся, но они далеки от последовательной и согласованной политики в этом сложном регионе.

Реальность же пока такова, что нельзя считать такой комплекс сформированным. Более того, в нынешних условиях смуты и неразберихи, конфликтов и войн идет процесс разрушения вековых интеграционных, сущностных, духовно-нравственных нитей как внутри кавказской цивилизации, так и в российской цивилизации. Процесс этот с обеих сторон характеризуется сегодня отсутствием преемственности, непоследовательностью, противоречивостью действий, непродуманностью общей политики. Пока преобладают недопустимые на Кавказе различного рода импровизации в сочетании со слабыми знаниями специфики Кавказа. При этом отсутствуют необходимая координация в деятельности различных государственных институтов, их стремление опереться в политической борьбе не на стратегических союзников, а на силы, декларирующие идейную близость (часто в конъюнктурных целях). Просматриваются и усилия по поддержке развернувшейся внутри Кавказа политики "разделяй и властвуй", опираясь на разного рода номенклатурно-клановые элиты, и не задумываясь в стратегическом плане над проблемой защиты прав человека, национальных меньшинств, сожительства культур и народов в кавказском, а значит в целом и в российском историко-культурном пространстве. Такая политика, если она кому-то в России сегодня кажется продуктивной, по сути своей порочна и не имеет перспектив.

Важнейшим изъяном политики на первых этапах "эпохи реформ" (своеобразного этапа "бури и натиска") было то, что стремясь демонтировать унаследованную политическую систему (окрещенную тоталитарной), в борьбе с "консерваторами из центра" оказывалась поддержка националистическим, склоняющимся к сепаратизму силам, особенно на Кавказе. Иллюзорные соображения и ориентация "на борьбу" во имя идей взяли верх над долгосрочными неидеологизированными критериями (авторитет и образ России в регионе). Благодаря этой политике (миссия А. Вольского в Нагорном Карабахе и А. Собчака в Тбилиси, события в Баку и Сухуми, конфликт в Южной Осетии, Абхазии, Северной Осетии и Ингушетии, и, наконец, в Чечне) Россия фактически теряет влияние на Кавказе. Пример отстранения в Чечено-Ингушской Республике от власти Д. Завгаева и сил им персонифицируемых в пользу генерала Д. Дудаева путем непосредственного вмешательства демократов из Москвы - наиболее яркий, но не единственный пример подобной политики, которая основывается на принципе революционной целесообразности. Примерно таким же образом был приведен к власти З. Гамсахурдия. Речь не о персоналиях, а о стратегии и тактике политических намерений и действий, которые должны быть оценены с точки зрения долгосрочных интересов стабильности в безопасности российского государства, спокойствия и благополучия народов кавказского региона, которые неотделимо связаны своими судьбами с Россией, как, впрочем, и сама Россия с ними.

Сегодня Чечня и противоречие между ее статусом де-факто и де-юре стали важнейшим очагом дестабилизации обстановки на Северном Кавказе, дающим негативные импульсы на весь регион.

Но тут отражаются наиболее негативные противоречия кавказской политики России в прошлом и настоящем, а где-то и в тенденциях развития на будущее. А тенденции, если они исходят из фактов, составляющих нынешнюю политику, весьма неблагоприятны и для Кавказа, и для России. Неоднократно вырабатываемые и предлагаемые весьма эффективные проекты нормализации ситуации на Кавказе, в том числе и отношений с Чечней, успеха не имели. Думаю, что это не просто недоразумение или головотяпство. Боюсь, что это уже политика, учитывающая лишь нарастающие амбиции сторон. Не введены механизмы комплексных санкций и мер защиты кавказцев - граждан Российской Федерации в целом, где бы они не проживали. Соответственно, нет и четких механизмов защиты русских на Кавказе, реализации государственных интересов России на Кавказе. Не принимаются санкции против тех, кто односторонне ущемляет эти интересы, нанося ущерб России и Кавказу. Политическая воля у руководителей федеральных органов власти в России, как и органов власти кавказских республик, проявляется только в случае борьбы друг с другом или при произнесении разного рода пустых деклараций. Тут одержана не одна победа, но с поражением авторитета государства, власти и народов России. И на этом смутном фоне разрыхляется сама Россия, распадается российское геополитическое пространство, авторитет, завоеванный веками, обмануты надежды кавказцев, которые также столетиями были ориентированы на Россию, на российскую культуру. Думаю, что если бы такие конфликты проходили на Севере, то вряд ли кто туда ездил бы. Любят Кавказ. Даже на войну едут огромными группами. В результате положение все эти годы было таковым, что чуть ли не каждый российский политик проводил свою политику на Кавказе. Это можно сказать по отношению к карабахскому, чеченскому, осетино-ингушскому, абхазскому, внутригрузинскому, внутриазербайджанскому и прочим кризисам. Могут ли иметь стратегический успех такие действия? Конечно, нет. Они лишь изматывают эти народы. До сих пор не обеспечено пресечение попыток внедрения на территорию Кавказа и, в частности, Северного Кавказа зарубежных политических разведок и миссионеров различных мастей, использующих этнокультурную и особенно конфессиональную близость для превращения региона в зону реализации своих политико-идеологических и экономических интересов, поддержку антироссийских политических сил, тем самым усугубляя и так взрывоопасную ситуацию на Кавказе. Все больше в этот регион проникают сектанты и фундаменталисты с разного рода экстремистскими идеями.

Не только народы Кавказа в целом, но и Северного Кавказа, находящиеся в составе России, до конца не чувствуют сегодня, что они нужны России, что Кавказ, не говоря уже о Закавказье, важен для России. Чаще всего России не до Кавказа. Большинство людей на Кавказе вовсе не являются сепаратистами, как в последнее время твердят, а беспокоятся снижением уровня присутствия России в этом регионе, импульсивное же присутствие России лишь обостряет ситуацию. В кавказской политике Российской Федерации не достает последовательности, предсказуемости, открытости и искренности, доброжелательности и верности. Отсюда на деле нынешние политические действия федеральных органов власти на Кавказе фактически становятся провокационными и обостряют борьбу внутри Кавказа различных неполитических сил. Политика "разделяй и властвуй", которую ведут здесь некоторые недальновидные российские политические деятели на Кавказе, наносит огромный вред народам региона, интересам всей Российской Федерации.

Серьезнейшим просчетом местных и федеральных органов власти явилось заигрывание и непротивление в свое время этнократическим силам даже в случае проявления ими агрессивного национализма, думая, что он направлен против КПСС и Советского государства. И это если не при отсутствии, то недостаточной поддержке политических сил, ориентированных на пророссийский, полиэтнический характер развития общества, межнациональный баланс интересов и межнациональное согласие. Здесь сыграла свою роль идеологическая зашоренность, трактующая борьбу с интернационалистскими принципами, официально являвшимися составной частью идеологии КПСС, со стороны деятелей национально-демократических движений. Она явилась достаточным основанием для объявления людей (проявивших себя чаще как безответственные демагоги) лидерами этих движений с последующим зачислением их в стратегические союзники. Демократы России, как правило, шли первоначально на союз с националистами и шовинистами разных мастей, вплоть до провокаторов и проходимцев. Правда, при этом они почему-то не шли на такой же союз с русскими национал-шовинистами в центре. Тут они понимали опасность для себя, а о других народах и о союзе народов, о будущем России, видимо, не всегда думали.

В основе отношений с Грузией, Арменией, Азербайджаном, как и в отношениях с республиками Северного Кавказа, лежали не столько долгосрочные интересы России, сколько идеологические мотивы и прямое лоббирование со стороны тех или иных групп, оказывающих влияние на центры власти в Российской Федерации в своих конъюнктурных интересах. При этом получалось так, что российские демократы однозначно поддерживали сепаратистов, а консерваторы - сторонников восстановления Союза. И вторые обрели ореол державников, хотя вреда от их однобокости не меньше, чем от "демократии" первых. На этом фоне терялись стратегические ориентиры и критерии отношений с народами и с новыми независимыми государствами. Соответственно, не сложилась тут и последовательная и ясная государственная политика налаживания долгосрочных отношений в этом сложнейшем регионе. Кроме того, ситуация, которая складывается на той стороне Большого Кавказского хребта, зеркально отражалась на обстановку и на состояние дел на этой стороне. Об этом явно свидетельствовали с самого начала события в Карабахе, Абхазии и Южной Осетии с соответствующими их откликами в самой России. Мне приходилось об этом предупреждать политиков России с трибуны Съезда народных депутатов еще в начале 1992 г. И в связи с этим важно было еще тогда открыто объявить о приоритетах национальных интересов Российской Федерации на Кавказе, а не стыдливо проводить отдельные, не очень понятные нам и соседям, акции. Дело не только во возобновившихся встречах с Алиевым, Шеварднадзе, Тер-Петросяном или еще с кем-то, а в том, что Россия имеет в этом регионе уникальную заинтересованность в своей политике в гуще народных масс. Это главный пророссийский потенциал. Его надо беречь. Все остальное проходящее.

После всех тяжелейших конфликтов и войн на Кавказе, в которых роль России совершенно неоднозначна, все еще не используется внутрироссийский потенциал. В частности, совершенно не учитывается в проведении реформ специфика и потребности республик Кавказа. Этнокультурные и, самое главное, социальные последствия происходящих экономических и политических изменений от повышения цен и приватизации, вплоть до объявления собственности на землю и формирования казачьих войск, лишь еще больше взорвали Кавказ. Ситуация здесь совершенно другая, чем в Челябинской области и Красноярском крае. В результате развала и остановки производства в регионе провалены почти все социальные программы, растет массовая безработица. Так, в Дагестане на одно рабочее место около 30 претендентов, что создает ситуацию, приближенную к социальному взрыву и протесту, которой, кстати, может быть придана и уже придается этнополитическая, антирусская и антироссийская направленность. Так случилось и в Чечне. Если в России еще где-то можно найти позитивные моменты реформ, то на Кавказе они в десятки раз искажены. Тут почти нет понимания и принятия реформ, кроме как у узкого круга господствующих мафиозных чиновников и криминальных кланов. Кавказ отдан им на откуп. Острая нехватка земли в республиках Северного Кавказа особо сильно модифицирует требования к приватизации в целом и, особенно, приватизации земли. Разного рода общероссийские ориентиры не могут быть механически перенесены на республики Северного Кавказа. С другой стороны, вопиющие нарушения законов при приватизации и в осуществлении кредитно-финансовой системы остаются как бы без внимания со стороны местных и федеральных органов правопорядка и законности. Это создает впечатление о всесилии местных кланов и подрывает авторитет федерального центра, отдающего население республик "на откуп" местному начальству лишь за их лояльность к федеральному начальству. Это еще одна зона оживления антимосковских, антироссийских тенденций и настроений. Но по существу эти и другие моменты, способные повлиять на перспективы кавказской политики России и российских ориентаций на Кавказе, не прослеживаются ни законодательной, ни исполнительной властью, ни ведущими политиками России. Лишь изредка выходят публикации, способные чаще усилить здесь напряженность, ибо выступления российской печати о Кавказе воспринимаются как официальная позиция России, которая чаще всего занята своими проблемами.

Нерешенность социальных вопросов в республиках с традиционно высокой рождаемостью, избыточностью трудовых ресурсов в условиях сокращения государственной поддержки и невозможность самостоятельного развертывания государственных программ по созданию новых рабочих мест ведут неизбежно к росту преступности (как местной, так и "выездной"), отсюда и аргументы для тех, кто формирует на этом фоне полукриминальный образ "кавказца" среди населения Российской Федерации. И это, проецируясь на всех выходцев с Кавказа, вызывает ответную антироссийскую реакцию. Взаимная отчужденность возрастает, что может привести к непредсказуемо негативным последствиям в перспективе. При этом никто не говорит о том, что молодые кавказцы вынуждены бежать из родных мест из-за своей неустроенности. Устроиться на работу или учебу в России тоже стало весьма тяжело, в отличие от предыдущих лет, когда основная часть талантливых людей, не имеющих поддержки у местных партийных начальников, весьма полезно реализовывала свои способности в городах и селах России. Сегодня им фактически закрыта дорога в Россию в смысле нормального профессионального и человеческого самоутверждения. Это весьма трагический факт для самосознания кавказцев и для перспектив российско-кавказских отношений. В среде подрастающего поколения уже с новым менталитетом могут быть сформированы качественно новые очаги антироссийских ориентаций. Предпосылки для этого уже созданы в Грузии, Абхазии, Азербайджане, Карабахе, Чечне и Дагестане. Не следовало бы все это недооценивать. Нужна кавказская политика, способная учесть состояние этих и других факторов развития кавказских реалий и направить их в прежнее созидательное русло.

На Кавказе и в России в целом наблюдаются тенденции переключения усиливающейся конкурентной борьбы во всех сферах общества в русло межэтнического соперничества. И так уже искаженные непродуманными реформами человеческие отношения подвергаются дополнительному испытанию. И не все это выдерживают. Личностные качества: профессионализм, культура, воспитанность, честь и достоинство отходят на задний план. Для диктата над личностью используется и этнический фактор. Поэтому нужны специальные меры государственной поддержки развития полиэтнических сообществ и соответствующих отношений на всех уровнях, направленные на создание морально-психологического климата дружбы и сотрудничества. Фактически прекращена работа по формированию культуры межнационального общения. Межнациональные отношения рассматриваются только как зоны конфликтов, трагедий и кровопролития, отбрасывая вековой опыт дружбы, сотворчества и сотрудничества.

В формировании и реализации кавказской политики важно уйти от конъюнктурного заигрывания с отдельными этническими группами, лидерами по языковому, идеологическому и другим признакам и выходить на комплексные государственные программы развития полиэтнических, территориальных общностей. Предложения по разработке таких программ представлены специалистами Сенежского форума Президенту и Правительству Российской Федерации. На их базе нужно готовить и программы развития конкретных этносов и местных сообществ. Но до сих пор мы не можем добиться поддержки на государственном уровне концепции национальной политики, четких установок и приоритетов в сфере национальных отношений.

Крайне опасной является тенденция использования разными политическими силами в борьбе со своими противниками карты этнической принадлежности. Даже события вокруг Верховного Совета России в свое время были использованы для организации антикавказской истерии в центральных средствах массовой информации, что, в конечном итоге, обернулось стратегическим проигрышем не только для этих сил, но и для России в целом, я уже не говорю о войне в Чечне. На фоне подобных акций падает легитимность российского федеративного государства в кавказском регионе. Анализ статистики голосований на референдумах и последних выборах это подтверждает, и это может нести за собой не только снижение рейтингов отдельных политиков, но и российского государства.

До конца не продуманными, поспешными и во многом состыкованными с конъюнктурой момента оказываются меры, принимаемые федеральным центром России на Кавказе. При наличии отработанных вариантов политического реагирования и вариантов решения проблем выбираются, как правило, самые неудачные и одиозные. На пике обострения ситуации в Чечне федеральные исполнительные органы власти собирают в Ессентуках казаков со всех краев с устрашающими горцев призывами, что может инициировать восстанавление воинских традиций и воинских отрядов всех народов Кавказа. Надо ли поднимать людей на противостояние? Однозначно - нет.

Особенно негативную роль играют не всегда компетентные, а подчас и подстрекательские, оскорбительные выступления политиков в средствах массовой информации, за которые политики и журналисты чаще всего не несут никакой ответственности. Важно на это обратить внимание особенно перед очередными выборами. Статья 74 УК РФ по сути не работает, а лишь иногда всплывает как орудие в политической борьбе, сведении счетов с политическими противниками. Нужна более детальная расшифровка этой статьи с целью более четкого и однозначного определения признаков преступления. Требуется операционализация понятия "разжигание межнациональной розни". Во всех постсоветских государствах продолжается опаснейшее вживание человеконенавистнической идеологии национализма, этнофобии в ткань государственной политики. В некоторых из них дошло до преподавания в вузах "научного национализма". В этих условиях необходимо четко разграничить процессы "национального возрождения" (которые просто невозможны на фоне экономической деградации и социального регресса), "роста национального сознания" от этнизации экономической, политической и религиозной жизни общества и отдельных народов. Все, что происходит в Грузии, Азербайджане, Армении, Украине, Казахстане и других странах ближнего зарубежья, имеет место не только и не столько вне, сколько внутри России, ибо все эти народы и государства исторически интегрированы с Россией. Но эти реалии не всегда учитываются в российской государственной политике.

Кавказская политика России непосредственно связана с положением и самочувствием русских, которые живут на Кавказе и давно и прочно вмонтированы в кавказскую культуру. Остростоящая сегодня проблема - их обустройство не только в Азербайджане, Армении, Грузии, но и внутри России. Растущая миграция русских из зон конфликтов при равнодушной отстраненности государственных органов власти, отсутствие должной поддержки русского населения в их стремлении быть составной частью Кавказа пагубно для судеб народов России и может привести к дестабилизации обстановки во всей России и нагнетании национал-шовинизма в центре. Неспособность властей защитить граждан в самой Российской Федерации на фоне словесной заботы о гражданах ближнего зарубежья, неспособность эффективного блокирования и разрешения конфликтов в Российской Федерации на фоне тиражируемой в средствах массовой информации активности российской дипломатии в Югославии или в Руанде воспринимаются если не демагогично, то весьма двусмысленно. Нынешняя кавказская политика российского государства не оставляет морального права для подобных действий.

Важно понять, что прежде всего приоритетными должны быть дела дома своего, заботы и интересы соотечественников. Поучать других не может тот, кто не способен защитить своих близких в собственном доме. Особенно актуально это звучит на фоне нынешней кавказской политики. Актуальной сегодня является задача прекращения уже возникших и недопущение потенциальных вооруженных межэтнических конфликтов на основе выполнения всеми сторонами существующего законодательства и разработки на его базе соответствующих правовых согласительных механизмов. В связи с этим важно определить правовые рамки и процедуры допустимого и необходимого применения легитимного вмешательства федеральных органов власти в дела субъектов федерации, государственного насилия при возникновении реальной угрозы межнациональному миру, правам человека, целостности и стабильности государства. Кроме того, существующий механизм принятия режима чрезвычайного положения и его реализация, как показывает опыт, носит весьма ритуальный характер, усугубляет конфликт, консервирует его при общей бездеятельности, беспомощности или бесчинстве органов власти. Не наступают пока автоматически политические и правовые санкции к руководителям и органам власти, допустившим кровавые конфликты и трагедии на своей территории. Или к тем, кто, идя на военные действия, приводит к массовому нарушению прав человека и национальностей.

Объективно необходимо сегодня ужесточение законодательства и соответствующих санкций на основе однозначных, измеряемых и понятных для всех критериев за осознанные действия, направленные на возникновение и эскалацию конфликтов, в том числе и, прежде всего, в особо антигуманных формах (незаконное применение оружия в столкновениях, взятие заложников, наемничество, мародерство, пытки, жестокость в отношении мирного населения и т. д.). Необходимы государственные меры по своевременному информированию населения и пропагандистскому обеспечению государственной политики стабилизации обстановки в сфере национальных отношений. Нужна открытая политика с освещением конкретных задач защиты прав и достоинства человека независимо от национальной принадлежности и территории проживания внутри страны. И такая политика найдет несомненную поддержку у населения, которое фактически лишено каких-либо нормальных механизмов защиты и самозащиты.

Одновременно должен быть отработан и механизм оперативного реагирования федеральных, региональных и местных институтов власти на действия, направленные на разжигание и эскалацию конфликтов, в том числе и межнациональных. Думаю, что следует создать процедурный закон о порядке реагирования всех уровней власти на подобные действия и их ответственности в полном соответствии с операциональными критериями ключевых положений конституции и законов страны. Особенно упреждающей и оперативной должна быть реакция местных властей. Вместо этого некоторые руководители на местах годами без особого вмешательства или же, потворствуя и заигрывая, наблюдают за созреванием конфликтов и потом поднимают всю страну для "помощи и поддержки". Именно за счет подобных действий некоторые становятся известными и богатыми людьми в стране. Во всем мире капитал "утекает" из зон конфликтов, а у нас "течет туда широкой рекой". Конфликты, и особенно межнациональные, стали для некоторых деятелей делом доходным. Эту тенденцию надо остановить. Жизненно необходимо обеспечить эффективное взаимодействие всех ведомств и субъектов власти, органов местного самоуправления, действующих в сфере межнациональных отношений.

Следует разработать политико-правовые меры жесткого реагирования на тенденции превалирующего использования в политической борьбе в Российской Федерации и в ее субъектах этнических факторов, разрушительно действующих не только на межнациональный мир и целостность Российской Федерации, но и на благополучие и достоинство целых народов и конкретных людей. Государству необходимо открыто и однозначно обозначить подобную позицию в стратегии и тактике своей политики. Инициатива такая вполне могла бы исходить от Северо-Кавказского координационного Совета руководителей республик, краев и области, а также известного пятигорского "круглого стола" национальных и общественно-политических движений региона, которые мы создавали с большим трудом в 1992-1993 гг. Через них Совет Национальностей Верховного Совета России налаживал соответствующие контакты в регионе и снимал целый ряд противоречий. Но эти органы прекратили свое существование после ликвидации Верхового Совета России. За Парламентом подобные функции не сохранены. Неоднократные мои записки Президенту, Парламенту, в которых обосновывалась необходимость возобновления их деятельности, остались без ответа. Правительство же от этой терпеливой и рутинной работы самоустранилось, а общественные организации вроде Сенежского форума не располагают средствами и другими возможностями для организации подобной работы.

Аналогичная инициатива могла бы быть реализована и по вопросу о создании специального института уполномоченного Президента и Федерального Собрания по правам национальностей страны (по типу Омбудсмана, эффективно проявившего себя в Швеции, Польше, хотя и не носившего там специально этнической направленности). Федеральный комиссар по правам человека, институт которого подразумевается в Конституции, не является адекватной заменой специального федерального института, вполне оправданного в сложившейся в России этнополитической ситуации.

Вместе с тем федеральные и местные органы власти потворствуют разного рода съездам и партиям, создаваемым по национальному признаку. Надо осознать всю опасность, которую подобные этнополитические организации несут для судеб любой полиэтничной республики и для всей Федерации в целом. Именно на подобной основе в перспективе могут возникнуть внутри России претензии на создание этнократических государственных образований, которые неминуемо будут будоражить сепаратистские тенденции и межнациональные конфликты. Пример Чечни ничему нас не учит. А это создает предпосылки для более глубоких трагедий. Думаю, что объективные процессы развития наших народов и государств обусловливают необходимость проведения политики интеграции и сотрудничества во всех сферах общественных отношений. В этих целях важно сближение России, государств, республик и других государственных территориальных образований в единый "Кавказский Союз", в рамках которого строилась бы единая кавказская политика, согласовывались бы проекты недопущения и разрешения кровавых конфликтов на Кавказе. Формальные механизмы СНГ тут ничего не дают. Я давно предлагаю создать межпарламентскую кавказскую Ассамблею, т. к. углубление коцфронтационной политики опасно для Кавказа и России, она становится достоянием массового сознания. И это может привести к консервации конфликтов в этом регионе, в результате которой Кавказ будет исключен из районов благополучного экономического и культурного развития.

Одним из острых является на Кавказе вопрос об определении взаимоприемлемого режима государственной границы в районах расселения так называемых "разделенных народов", граница этнического расселения которых не совпадает с государственной. Это и осетины, и адыги, и лезгины, и азербайджанцы, и аварцы, и, конечно, русские. Нужно добиться, чтобы государственная граница не служила препятствием полноценного этнокультурного развития и общения народов во избежание национализма и националистического экстремизма.

Следует уделить особое внимание защите гражданских прав человека и национальностей независимо от этнической принадлежности. Эту работу следует активизировать во всех государствах бывшего Союза. Считается, что тут должен быть общий для всех модельный закон. Мы неоднократно предлагали принятие такого закона руководителям СНГ. Но видимо, эти проблемы для них не так актуальны, как для беженцев и жертв межнациональных войн. На всем постсоветском пространстве безотлагательно нужно создавать единую систему защиты прав человека и национальностей единым правовым полем. Оперативное создание организации по сотрудничеству и безопасности бывших республик Союза способствовало бы цивилизованному развитию новых суверенных государств.

Сейчас необходима политика обеспечения равноправия граждан независимо от национальностей хотя бы на территории Российской Федерации. Признание и юридическое закрепление многонационального характера всех республик, краев, областей и автономий, входящих в состав Российской Федерации, при равенстве прав человека и национальностей на всей территории - один из важных моментов равноправия субъектов Федерации. Но под лозунгами равноправия и абсолютизации прав человека нельзя допускать нивелировки жизни народов и территорий. В едином государстве должны быть единые для всех "правила игры", способные обеспечивать на деле равноправие людей и национальностей независимо от территорий их проживания.

Основное содержание этнополитической проблематики России в наиболее явной форме проявляется сегодня на Кавказе как на фоне глобальной постановки проблемы российско-кавказских отношений, так и при анализе конкретных ситуаций, связанных с межнациональными конфликтами. Отсюда и приоритетное значение тезиса об исторической взаимообусловленности и неотделимости друг от друга России и Кавказа, которые обречены жить в условиях диалога и сотрудничества.

России без Кавказа нельзя, как и Кавказ невозможен без России.

5 мая 1999 г.