Эксперты назвали запрет исламской литературы фактором роста негатива к власти

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Практика запрета исламской литературы в России противоречит интересам общества и вызывает у многих мусульман отчуждение от собственной страны, считают эксперты, опрошенные "Кавказским узлом". Они также назвали список экстремистских книг исключительно политическим инструментом давления, а не реальным средством борьбы с экстремизмом.

Федеральный список экстремистских материалов 19 июня пополнился еще тремя мусульманскими книгами. Причиной этому стало решение Котельничского районного суда Кировской области от 16 апреля 2015 года.

В число запрещенных попали книги "Картины из жизни сподвижниц пророка" Абдульхамида ибн Абдуррахмана ас-Сухайбани (Екатеринбург, издательство "Мир", 2009), "Толкование прекрасных имен Аллаха в свете Корана и Сунны" Саʼида ибн ʻАли ибн Вахфа аль-Кахтани (Москва, издательство "Умма", 2011) и "Предел желающего. Краткое изложение книги "Правильный путь понимания единобожия" шейха Салиха ибн Абд аль-Азиза Аль аш-Шейха" под авторством М.Х. Аль-Кахтани (Казань, общество "Возрождение исламского наследия", 2009).

Суд нашел в литературе "языковые средства для целенаправленной передачи оскорбительных характеристик"

Котельничская межрайонная прокурора обратилась в суд с заявлением в защиту интересов Российской Федерации о признании информационных материалов экстремистскими. Данная литература была выявлена сотрудниками управления ФСБ России по Кировской области, по мнению которых "в содержании книг имеются признаки экстремистской деятельности".

С целью изучения смысловой направленности текстов указанных книг и идей, которые в них высказываются и пропагандируются, следственное управлением Следственного комитета России по Кировской области в рамках расследования уголовного дела №89018 постановило назначить комплексную психолого-лингвистическую и религиоведческую судебную экспертизу (дата возбуждения дела, а также квалификация обвинения не указываются, — прим. "Кавказского узла").

"Согласно заключению экспертов автономной некоммерческой организации "Казанский межрегиональный центр экспертиз", установлено, что в указанной литературе использованы специальные языковые средства для целенаправленной передачи оскорбительных характеристик, отрицательных эмоциональных оценок по отношению к группе лиц по признаку отношения к религии – немусульманам", - говорится в решении судьи Котельничского районного суда Н.В.Перминовой от 16 апреля 2015 года.

В частности, в заключении экспертного центра отмечается, что "в данных материалах содержится информация, направленная на возбуждение религиозной розни (вражды)".

Суд вынес решение "удовлетворить требование заместителя прокурора о признании информационных материалов экстремистскими, по вступлении решения в законную силу уничтожить данные печатные издания, копию решения суда направить в министерство юстиции РФ для решения вопроса о включении в федеральный список экстремистских материалов".

Суд провел процесс в отсутствие заинтересованных лиц

Как сообщил корреспонденту "Кавказского узла" руководитель издательского дома "Умма", книгоиздатель Асламбек Эжаев, он "не был уведомлен о проведении экспертизы книги, относящейся к деятельности его организации, не был уведомлен о назначении судебного разбирательства и о вынесенном решении, в связи с чем не имел законной возможности обжаловать принятое решение".

Он также сообщил, что последний тираж книги "Толкование прекрасных имен Аллаха в свете Корана и Сунны" был издан в 2014 году, при этом затруднился ответить, в каком количестве.

Прокурор Котельничской межрайонной прокуратуры Алексей Унжаков, представлявший на процессе интересы Российской Федерации, относительно отсутствия на судебном заседании заинтересованных сторон ответил, что "уведомлять участников является компетенцией суда".

"Там были указаны заинтересованные лица, которые извещались, но они не явились на судебное заседание, которое было рассмотрено без их участия", - проинформировал Унжаков.

По поводу извещения руководства издательского дома "Умма" и иных книгоиздателей прокурор отметил, что они не извещались.

"Они в исковом заявлении не указаны, как заинтересованные лица. Они просто издатели. Есть люди, которые заказывают эти издания. На момент издания, сдачи в печать, эти материалы не являются экстремистскими в силу того, что нет судебного решения о признании их экстремистскими. После того как эти материалы будут исследованы экспертами и будет дано заключение, что они являются экстремистскими - они автоматически приобретают такой статус после судебного решения", - пояснил прокурор.

По поводу того, каким образом книги попадают на экспертизу, и все ли изъятые в рамках оперативно-разыскных мероприятий издания считаются потенциально содержащими экстремистские материалы, прокурор ответил, что "было изъято несколько изданий, но направлены на экспертизу и признаны экстремистскими только те, которые таковыми являются".

"Заинтересованные стороны могут обратиться в суд апелляционной инстанции об обжаловании данного решения. На сайте Минюста есть список, из которого периодически исчезают книги. Но только суд в рамках нового судебного заседания по вновь открывшимся обстоятельствам принимает решение об исключении данных книг. Возобновляется судебное заседание, рассматривается новая экспертиза, где суд либо оставляет решение без изменения, либо выносит новое решение", - рассказал прокурор.

Относительно разных результатов психо-лингвистических и религиоведческих экспертиз, когда одни специалисты усматривают в книге содержание экстремистских высказываний, а другие - нет, прокурор ответил, что "не может давать таких суждений".

"Эксперты должны соответствовать определенным требованиям, иметь образование, опыт работы, разрешение на осуществление экспертной деятельности. Если таковые требования соблюдаются, их заключения принимаются во внимание судом, если нет какого-либо другого заключения. Если появляются какие-либо два заключения, которые противоречат друг другу, суд должен будет назначить третью, независимую экспертизу, которая поставит все точки над "i", - отметил Алексей Унжаков.

При этом прокурор отметил, что судебные решения выносятся по конкретным материалам, поэтому заключение экспертной организации, противоречащее вердикту суда, не является поводом не обращаться более к таким специалистам.

"Зачастую прокуратура и следствие вынуждены обращаться в этот экспертный орган, так как он имеет право этим заниматься. Правильно они делают заключения или нет - это оценочные суждения. Сегодня они сделали правильно, завтра они могли ошибиться, и суд отменит это решение. То, что какую-то экспертизу отменил суд, не означает, что они занимаются незаконной деятельностью", - заключил прокурор.

Центр "Сова" заявил о "неправомерном внесении книг в экстремистский список"

В официальном пресс-релизе информационно-аналитического центра "Сова", размещенном на сайте организации, говорится, что ни в одном из указанных сочинений сотрудники организации "не обнаружили признаков экстремизма".

"На наш взгляд, они признаны экстремистскими неправомерно. "Картины из жизни сподвижниц Пророка" – популярное сочинение, рассчитанное на подростков или малообразованных читателей, в котором кратко рассказываются истории о женах и дочерях Пророка. Поскольку описываемые события происходили в VII веке, в тексте неизбежны битвы и смерти врагов, однако эти события описаны не более кровожадно, чем в сказках для детей", - отмечают специалисты центра.

Также эксперты отмечают, что, несмотря на наличие в некоторых книгах критики немусульман, гораздо большее внимание в них уделено тем, кто является сторонником иных направлений в исламе.

"Толкование прекрасных имен Аллаха в свете Корана и Сунны" представляет собой традиционный богословский трактат, в котором в соответствии с названием действительно толкуются 99 имен Аллаха. В книге встречается критика иноверцев, неверно понимающих те или иные положения, однако куда большее внимание уделено сторонникам иных течений в исламе", - заключает центр "Сова".

Что касается третьей книги, то и в ней специалисты центра не усмотрели ничего предосудительного. 

"Предел желающего. Краткое изложение книги "Правильный путь понимания единобожия" шейха Салиха ибн Абд аль-Азиза Аль аш-Шейха" также представляет собой сочинение для широкого круга читателей, в котором популярно пересказана "Книга единобожия" аш-Шейха", - говорится в пресс-релизе экспертной организации.

"Запрет литературы катализирует недовольство властью"

Пополнение списка запрещенной литературы классическими мусульманскими трудами не станет причиной радикализации мусульманского общества в стране, однако становится фактором роста недовольства властью, считает директор информационно-аналитического центра "Сова" Александр Верховский.

"Список растет уже который год, ни к чему это не привело, кроме того что запомнить все это давно уже просто невозможно. Бывало, что часто запрещали широко распространенные книги, которые изымали потом у совершенно неожиданных людей, которые не могли знать, что они запрещены и не читали каждый день эти списки. Мы вообще считаем, что дело даже не в запрете мусульманских или не мусульманских книг. Книги бывают опасными вне зависимости от конфессионального содержания, но сама идея является порочной", - сказал эксперт.

Запретительная практика "не способствует борьбе с экстремизмом", считает Верховский, отмечая, что для этого "есть множество причин".

"В странах, где к законодательству относятся гораздо строже, таких списков не бывает. Потому что это бессмысленно. Если есть книга, пусть даже очень опасная, и ее завтра суд запретит - это никак не помешает издать ее второй раз, потому что это будет другая книга, и ее надо будет запрещать вновь. Известны случаи, когда разные издания одной и той же книги в одних случаях - запрещали, а в других - нет. Это окончательно бессмысленно, потому что ничто не мешает текст запрещенной книги выложить в Интернет, причем так много раз, что не успеете запретить. Это бессмысленная трата сил, денег и времени", - полагает Александр Верховский.

Эксперт не видит тенденцию радикализации исламской уммы на фоне систематических репрессий в отношении литературы.

"Я этого абсолютно не вижу, не думаю, что люди будут устраивать бунты из-за книг, но то, что это не улучшает отношение к существующей власти - это однозначно. Я понимаю, что у нас люди считают, что это глупость, что виноваты какие-то чиновники, и в каждом конкретном случае - это правда, но тем не менее, по совокупности за все это отвечает политическое руководство, и странно, что оно не хочет об этом задуматься", - сказал он.

Он также не связывает запретительную практику с возможной исламофобией среди чиновников и в судейском корпусе, высказав неуверенность в том, что "эти люди принимают подобные решения из каких-то идейных соображений".

"Как правило, книги изымаются в каком-то месте у человека, задержанного по подозрению или даже связанного с экстремистской деятельностью. Затем их несут в суд, никто ничего не читает, все это быстро оформляют. Это просто представление о том, что здесь таится опасность, никто в эту опасность всерьез вдуматься не хочет, удовлетворяются вот таким формальным подходом: запретили книжку - значит, приняли меры", - заключил Верховский.

"Экстремистские списки являются инструментом политического давления"

Для выработки правильного политического подхода к проблеме экстремизма нельзя ориентироваться на собственное понимание этого явления, считает член научного совета Московского центра Карнеги Алексей Малашенко. Эксперт отмечает, что практика пополнения списков экстремистской литературы является фактором роста напряженности в мусульманском сообществе, а сами списки называет "политическим инструментом".

"Понятие "экстремизм" является оценочным. Я считаю, что сама формулировка и все эти экстремистские списки - некий политический инструмент, потому что под это дело может подойти кто угодно. Классический пример - список экстремистской литературы, куда попадают авторы средневековья, тот же Ибн Абдуль Ваххаб (исламский ученый и реформатор, называемый родоначальником ваххабизма, — прим. "Кавказского узла"). Тогда давайте запишем туда Ленина, потому что он наиболее яркий пример социального экстремизма. Поэтому я к этим спискам отношусь очень скептически", - рассказал корреспонденту "Кавказского узла" Малашенко.

Он отметил, что подобная практика "не способствует преодолению экстремизма ни в стране, ни на Кавказе".

"Наоборот, она его провоцирует, потому что те, кто действительно занимается экстремистской деятельностью, занимаются этим не вербально, через какую-то литературу, а через автомат Калашникова и теракты. А приписать экстремизм можно любой литературе. Это все условно, у каждого свое определение экстремизма - и религиозного, и политического. Но ориентироваться на него, чтобы выработать правильный политический подход к ситуации - это неверно", - подытожил исламовед.

"Запрет литературы вызывает в мусульманах отчуждение от собственной страны"

Ситуация с запретами книг "не поддается никакому рациональному объяснению", а количество запрещенных книг "уже приблизилось или перевалило число тех, которые еще не запрещены", заявил корреспонденту "Кавказского узла" эксперт Совета муфтиев России, политолог Ринат Мухаметов.

"Известно, что появление в списках запрещенной литературы мусульманских книг было вызвано желанием дать правоохранительным органам какой-то инструментарий, чтобы они могли на законных основаниях противодействовать тем, кто считается дестабилизирующим обстановку. Причем это очень часто применяется весьма конкретно и адресно. Тем не менее, запрещенные книги, которые использовались против конкретных личностей, остаются в списках, и это создает опасную ситуацию, когда есть весь инструментарий и юридическая база, чтобы развернуть кампанию против большого количества людей", - считает он.

По его мнению, пока преждевременно говорить о том, что "существование этого списка сильно осложняет жизнь миллионов или тысяч мусульман", тем не менее, он подчеркнул, что "это является серьезным психологическим фактором, который вызывает в мусульманах отчуждение от собственного государства".

"Преодолению экстремизма это не способствует, к сожалению, наоборот, способствует росту настроения отчуждения, которое питает уже радикальные и экстремистские настроения. Что касается Кавказа, то там есть проблемы посерьезней, чем запреты книг, и не думаю, что там как-то следят за пополнением этого списка", - заключил эксперт.

"Ревизия религиозной литературы допустима лишь на соответствие каноническим условиям"

Экс-муфтий Северной Осетии Али-хаджи Евтеев в комментарии корреспонденту "Кавказского узла" отметил, что "во многих книгах об исламе содержатся сцены, описывающие войны, убийства, но лишь в той мере, чтобы передать исторические события". Эксперт назвал "абсурдом попытку ревизии классической исламской литературы на предмет признаков призыва к насилию или противопоставлению представителей разных вероисповеданий".

"Мне сложно говорить о популярности конкретно трех вновь запрещенных книг, однако надо сказать, что в цивилизованном мире нет более подобной практики борьбы с историческим наследием той или иной конфессии. Если смотреть на картину в общем, когда вот такие, уже совершенно безобидные труды, где речь идет об истории, о жизни сподвижников, подвергаются подобному остракизму, то стоит поднять вопрос о правовом статусе самой конфессии", - полагает Али-хаджи Евтеев.

Он также напомнил, что в арабских странах нет запретов на классическую исламскую литературу.

"Запрещают современных ученых, и то, все эти запреты всегда связаны с международным давлением, решения эти систематически пересматриваются. Но если какая-то литература и запрещается, она запрещается на основе несоответствия религии, от имени которой вещает автор. А тут ведь речь идет о том, что общество не согласно с такой постановкой вопроса, как в исламе. Если мы признаем ислам одной из официальных религий на планете Земля, тогда надо вести уже оценку литературы по религиозным каноническим меркам, то есть соответствует этот труд каноническим установлениям или нет. И эту оценку должны давать богословы", - подчеркнул религиозный деятель.

"Представители исламской конфессии не допускаются к проведению экспертиз"

Правовой механизм, в соответствие с которым любое издание может быть признано экстремистским материалом, позволяет вынести такое решение даже районным судам, рассказал "Кавказскому узлу" управляющий партнер Адвокатского бюро "Мусаев и партнеры" Мурад Мусаев.

"Механизм отвратительный. К сожалению, даже районный суд, который рассматривает по два-три дела в месяц, может признать экстремистским любое Священное Писание, как мы убедились. Что касается экспертизы, то, несмотря на некоторые попытки, мусульманских духовных деятелей, к сожалению, к проведению экспертизы не допускают, к участию в деле императивно не привлекают", - отметил адвокат.

Периодические запреты исламской литературы в России связаны с "полнейшей неурегулированностью и хаосом в этой сфере", считает старший научный сотрудник Института востоковедения РАН, политолог Руслан Курбанов.

"Запреты инициируют и утверждают люди, абсолютно не имеющие никакого представления о мусульманском богословии, да и вообще о богословии и основах мировых религий. И волна запретов связана не с вдруг проснувшейся бдительностью правоохранителей и судей. А связана с постоянно довлеющей над силовиками необходимостью повышать число выявляемых и раскрываемых преступлений", - рассказал специалист.

Эксперт отмечает злоупотребления в правоприменении со стороны правоохранительных структур, когда практика существования списка экстремистской литературы становится инструментом репрессий в отношении граждан.

"Это очень удобный прием - вместо кропотливой оперативной работы, сбора единичных улик, выстраивания доказательной базы - просто сразу задерживать человека из-за наличия у него запрещенной книги. Таким образом, запрет литературы и пополнение списка запрещенных трудов - самый гарантированный способ без лишних усилий привлечь человека к ответственности. Надо просто найти у него хоть одну запрещенную книгу из постоянно растущего списка", - заключил он.